Распечатать  

22 августа в белорусском МИДе замминистра иностранных дел Елена Купчина и глава представительства Евросоюза в Беларуси Майра Мора обсудили вопросы подготовки минского саммита. Никогда еще Беларусь не принимала на своей территории международные переговоры столь высокого уровня. Президенты воюющих, по сути, России и Украины, глава Казахстана и сразу три еврокомиссара 26 августа приедут в Минск, чтобы попытаться решить едва ли не самый серьезный геополитический кризис в Европе за последние десятилетия.

И хотя мало кто надеется, что в тот же день Владимир Путин и Петр Порошенко договорятся о мире, сам факт проведения подобного мероприятия в Минске показателен и, конечно же, влияет на имидж Беларуси в Европе.

Новая Женева?

Эксперты убеждены: Минск для российско-украинских переговоров выбран не случайно. Усилия Александра Лукашенко по балансированию между конфликтующими соседями принесли неожиданно весомый результат: Беларусь стала единственным государством, устраивающим все стороны в качестве нейтральной площадки. 

«Страны ЕС — это фактически участники конфликта, Россия, Украина — тем более; Азия, Америка, Ближний Восток — далеко. Тем более, что Лукашенко сам активно выступал с предложениями провести переговоры в Минске», — отмечает политолог Валерий Карбалевич.

Министры иностранных дел могут собираться и в Берлине, как они это сделали 17 августа, или в одной из столиц дипломатии — Женеве, как четырьмя месяцами ранее. Но для Владимира Путина теперь психологически сложно поехать в страны, с которыми он обменивается санкциями.

Судя по всему, стороны оказались удовлетворены и тем, как Минск провел встречу контактной группы Украина — Россия — ОБСЕ 31 июля. В этот раз решено собраться на более высоком уровне и воспользоваться моментом для обсуждения сразу нескольких важных вопросов: поставок российского газа, влияния соглашения об ассоциации ЕС и Украины на отношения последней с Таможенным союзом и, собственно, урегулирования ситуации на Донбассе.

Однако эксперты сходятся во мнении, что шансы на серьезный прорыв в переговорах невелики.

Если по экономическим и газовым вопросам компромисс возможен, то как сторонам достичь мирного решения вооруженного конфликта, остается не ясным. На пути мира в Украине есть как минимум три препятствия.

Политолог Международного института демократии (Киев) Евгений Дикий убежден, что у Украины нет серьезной мотивации идти на уступки сепаратистам и, соответственно, России: «С военной точки зрения Украина побеждает, если Россия не бросит в бой свои регулярные части. Сопротивление пророссийских добровольцев, даже усиленных российскими военными и кадровыми инструкторами, против нашей регулярной армии — это вопрос от месяца до двух, мы их додавливаем».

С другой стороны, маловероятно, чтобы пошла на компромисс по этому вопросу и Россия. «Нет такого механизма, при котором мы можем победить, а Путин — сохранить лицо. Путин сделал на эту войну слишком большую ставку, и наша победа для него означает потерю лица с далеко идущими последствиями внутри самой России», — считает украинский политолог.

Россия, как известно, вообще отрицает свою причастность к вооруженному конфликту в восточной Украине. «Очень сложно начать разговор о том, что Россия должна прекратить вмешательство, если Россия его не признает», — отмечает Валерий Карбалевич.

Кроме того, где гарантии, что если некое мирное соглашение или декларацию в Минске все же подпишут, то оно будет выполняться? «Это же не первые переговоры. В Женеве весной стороны пришли к соглашению о необходимости разоружения всех незаконных формирований. Россия его подписала, но ничего из подписанного не выполнено», — напоминает Карбалевич.

Скорее в Минске может быть достигнут какой-то прогресс по более прикладным вопросам: газовому спору и торговым отношениям Таможенного союза с Украиной. Но и тут война омрачает общий фон встречи и не добавляет сторонам сговорчивости.

Победитель уже известен

Впрочем, независимо от исхода минской встречи, статус Беларуси — теперь уже не просто площадки для технических контактов, а полноценной участницы переговоров высшего уровня и, по сути, их организатора — повысится.

Как метко сказал старший аналитик Белорусского института стратегических исследований (BISS) Денис Мельянцов, глава европейской дипломатии, баронесса Кэтрин Эштон теперь «просит визу у невъездного в ЕС Александра Лукашенко, а не наоборот».

В комментарии БелаПАН Мельянцов назвал факт проведения переговоров в Минске «триумфом белорусских дипломатии, внешней политики и президента».

Минск теперь имеет шансы стать постоянной площадкой для переговоров по украинскому конфликту, ведь одной встречи для решения такой проблемы точно не хватит. «Очевидно, что Беларусь выходит на совершенно иной уровень. Если раньше не находилось повода, то такая встреча может послужить стартовой точкой для перезагрузки белорусско-европейских отношений, сохраняя лицо всем участникам», — считает аналитик BISS. По его мнению, со страной, которая, по сути, является посредником на важных для всей Европы переговорах, невозможен разговор в прежней тональности со стороны европейцев.

«Формально за площадку для переговоров никто платить не обязан, — согласен с таким прогнозом и политолог Юрий Дракохруст. — Но фактически статусы европейского изгоя и необходимой Европе площадки для переговоров не очень стыкуются. Какой-то один из них так или иначе будет отменен».

Валерий Карбалевич настроен более скептически, но все же допускает, что «небольшое потепление между Беларусью и ЕС возможно». Тем более, что этот процесс уже и так развивается: достаточно вспомнить июньское освобождение правозащитника Алеся Беляцкого, сокращение европейского санкционного списка, участившиеся встречи дипломатов, недавний визит в Минск главы МИД Литвы Линаса Линкявичюса .

Другое дело, что Евросоюзу сейчас явно не до Беларуси. Внимание на себя полностью оттянула Украина, и такая ситуация будет сохраняться в обозримой перспективе. Поэтому и ожидать каких-то резких европейских шагов на белорусском направлении тоже не стоит.

Скорее всего, Беларусь и ЕС будут и дальше развивать спокойный диалог по неполитическим вопросам (визы, модернизация, приграничное движение), который уже идет.

В ситуации, когда Беларусь становится пусть не ключевым, но фактором региональной стабилизации, политические претензии вроде прав человека, вероятнее всего, отойдут на второй план. А официальный Минск сможет получить то самое «конструктивное сотрудничество с ЕС без давления и шантажа», на котором так долго настаивал.