Москва продолжает мягко (а может, и не совсем мягко) поддавливать белорусское начальство перед новым годом. Такова, если отбросить интеграционную фразеологию, суть свежих заявлений российского посла Александра Сурикова. Эксперты считают, что этот прессинг поневоле стимулирует Минск продолжать игры с Европой.

Суриков на пресс-конференции 23 декабря в белорусской столице подхватил эстафету у вице-премьера своей страны Игоря Сечина. Тот на днях окатил здешних чиновников холодным душем. Фактически дезавуировал их мажорные рапорты по итогам изнурительных переговоров в Кремле 10 декабря. В трактовке белорусской стороны все выглядело тип-топ: мол, поставки сравнительно дешевых энергоносителей на 2010 год — на мази. Сечин, этот суровый «кремлевский нефтяник», обрисовал перспективы в гораздо более жестких тонах.

В общем, газ подорожает, а с нефтью и вовсе завал: сверх 5-6 миллионов тонн для внутреннего потребления с каждого барреля будут лупить полную таксу. Беларусь же рассчитывает получить 21,5 миллиона тонн. Прежде продажа в Европу солярки и прочих нефтепродуктов, выработанных из полученного по братским ценам сырья, давала приличный навар. Но лавочка, похоже, закрывается.

Посол Суриков подтвердил: сверх лимита для внутреннего потребления «черное золото» будет идти нам «по биржевым ценам». Это он такой эвфемизм предложил, чтобы не пугать выражением «стопроцентная пошлина». А вот если без эвфемизмов, то это один черт. Капут здешнему «нефтяному офшору», уже и так подточенному.

Насчет газа, как следует из слов посла, также поблажек ждать трудно: есть давно прописанная в договоре формула, по которой в 2010-м надо выходить на 90% от европейской цены. Тоже не подарок.

Впрочем, возможны варианты. Многое зависит от сговорчивости Минска. Например, в плане продажи на мягких для россиян условиях комплекса «Нафтан-Полимир».

Суриков, правда, связь между этими вопросами отрицал. Однако при этом, видимо, с трудом сдержал нотку раздражения: «С конца 90-х годов уже язык болит от мозолей — все говорят о «Нафтане». Но движения по-прежнему нет. Ждем предложений от белорусской стороны».

В интеграционную риторику дипломат тоже, впрочем, внес новую струю. Мол, не надо наступать на грабли, как Евросоюз, который намучился со своей конституцией. «Мы повторяем те же ошибки, что и ЕС, но ЕС все же пришел к лиссабонским соглашениям, — сказал Суриков. — А Россия и Беларусь пытаются формировать Конституционный акт: одна страна — один голос. Страны, разные по населению, по географии, по объему территории, надо искать выходы. Какие вопросы должны решаться консенсусом, а по каким вопросам должны приниматься решения, учитывая интересы большинства населения».

Это он зря так сказал. Теперь конституционному акту сто пудов ничего не светит. Все эти годы Лукашенко спасался именно принципом тотального равноправия сторон, который добрый Ельцин позволил заложить в союзный договор 1999 года. Иначе бы давно Россия задавила массой, рубль с двуглавым орлом заклевал бы зайчика и т.д. Сравнение же с Лиссабонским договором совсем не катит.

«И теперь, после реформы, самые важные решения в ЕС — связанные с внешней, внутренней, налоговой и социальной политикой — по-прежнему должны приниматься консенсусом, — напоминает минский аналитик Андрей Федоров. — В других случаях будет действовать принцип «двойного большинства». То есть решение считается принятым, если за него проголосуют как минимум 55% стран-участниц, в которых проживает не менее 65% населения ЕС. Как видим, даже в таких случаях надо, чтобы пришли к согласию не менее полутора десятков стран. А это — гибкость, компромиссы».

Там — 27 стран. Если же в рамках «двойки» огромная Россия и маленькая Беларусь будут голосовать, «учитывая интересы большинства населения», надо ли объяснять, что получится игра в одни ворота?

Впрочем, Андрей Федоров допускает, что посол Суриков отнюдь не по оплошности замахнулся на принцип «одна страна — один голос»: «Мне кажется, это сделано умышленно. И это тоже давление на Минск — политическое вдобавок к экономическому».

Эксперт практически не допускает мысли, что белорусское руководство согласится подписать конституционный акт на условиях Кремля. «Разве что в совсем безвыходном положении. Но пока оно таковым не является. И давление России может как раз таки подтолкнуть к развитию отношений с Европой», — говорит Федоров.

Здесь следует напомнить: некоторые независимые эксперты спрогнозировали, что подготовка к президентским выборам положит конец даже хилой, показной либерализации в Беларуси. И, соответственно, станет жестким испытанием для диалога официального Минска с ЕС.

Но, похоже, Москва сама утверждает белорусское начальство в выводе, что складывать яйца в одну восточную корзину было бы опрометчиво.

«Власти продолжат игру на европейском поле, — прогнозирует политолог Алесь Логвинец. — Конечно, это будут мелкие шаги, уступки, не грозящие системе».

В числе вероятных подарков Европе в новом году собеседник называет отмену статьи 193-1 УК (тюрьма за деятельность от имени незарегистрированной организации), пропуск пары десятков оппозиционеров в сельские да местечковые советы, возобновление заседаний Общественно-консультативного совета при администрации президента — этой созданной напоказ Европе структуры с вкраплениями умеренных оппозиционеров.

Эксперт обращает внимание и на прагматический интерес Минска: есть шансы, что в новом году инертная машина Еврокомиссии наконец раскрутит ряд проектов, например энергетических, в рамках «Восточного партнерства».

«Конечно, в отношениях с ЕС власти ходят по лезвию бритвы и могут нарваться на жесткую реакцию, — говорит Алесь Логвинец. — Но в принципе резких движений они постараются не делать».

В общем, здешнее начальство смекает: с аморфным ЕС в год Тигра как-то безопаснее иметь дело, чем с готовой к тигриному прыжку восточной соседкой.